Сестра Игоря, Татьяна Перминова. 1 канал 2013. В 1959 ей было 12 лет.

Расшифровка КУК.

Конечно во всех школах были туристические секции и городские были клубы туристов и здесь это было традиционно, поэтому конечно тоже участвовал. И старший брат тоже увлекался туризмом и началось скорее со старшего брата, он был Игоря на шесть лет старше и в общем-то все увлечения его – туризмом и радиотехникой – как-то передались и Госе . У нас его звали Гося , потому что как рассказывала мама, у нас такие имена были даны родителями детям, там Мстислав Старший, да, т.е Слава, Игорь, и Руфина и вот я последняя. Ну и мама рассказывала, что у Руфа (?) была Госи на два года младше и они как-то вместе росли – Слава был с 30-ого года, он на шесть лет старше Госю был. А я уже совсем последняя , 47-года, поэтому разница большая.

И вот у Госи и у Руфы была нянька и она конечно не могла сказать (?) слово Игорь, поэтому она придумала вот такое имя – Гося . И В от как-то так пошло, что все его звали Гося .

Нет, у нас сначала, ну когда я совсем была еще маленькая во время войны и до войны, жили, была комната в коммунальной квартире. Папа работал на заводе Хромпик всю жизнь в общем-то, до самой смерти механиком, потом главным механиком. А мама всю жизнь работала кассиром в клубе заводском. И как раз был, он и сейчас есть, как бы заводской такой поселок и вот там у них была комната с соседями, а потом уже где-то в 50-ом может быть году, уже завод построил несколько домов индивидуальных и вот мы переехали туда. Т.е основную часть жизни конечно прожили в этом индивидуальном доме, где у нас был большой двор, большой огород, собаки, кошки, куры, в общем все-все удобства, для того, чтобы нормально так жить.

И поэтому конечно в доме жили очень хорошо, в том плане, что .. во-первых можно всегда собираться , у нас всегда.. вообще день был очень гостеприимный, нас же было четверо детей. Слава он закончили институт и уехал в Красноярск, а мы.. ну мы уже как-то подольше жили, я уже последняя жила там дольше всех. Ну и конечно была возможность собираться и родственники собирались, приезжали всегда студенты. Я конечно была очень маленькая, но я помню всю эту кутерьму, мне это нравилось. Потому что они все всегда приезжали веселые, голодные – мама им готовила всегда. И поэтому как-то так было в принципе весело.

Ну я конечно видите, я 47-ого года, когда Гося закончил школу, это где-то 53-иый или 54-ый год, ну мне короче мне было всего-то семь лет. Когда он учился в школе я не помню , потому что я еще все-таки маленькая была. А уже когда он был в институте, у меня есть такие фрагменты, которые врезались мне в память, единственное, что ощущение было всегда, что .. вот всегда они тут, их много, весело. Ну практически они все одновременно учились, а Зоя(?) его на два года помладше, т.е они учились на одном факультете, они трое закончили радиофак , я только химфак закончила, все в УПИ и поскольку они учились в общем-то параллельно, но он всегда – у него то походы, то поездки, то.. поэтому каждый его приезд домой – это всегда был праздник. Тем более потому что, это всегда было сопряжено с чем-то интересным.

Он же очень увлекающийся человек был, в том плане, что .. ну поскольку он занимался очень много лет, еще со школы, занимался радиотехникой и очень много как-то создавал.. то делал приемники, ничего не было еще. И что удавалось достать – там лампы эти вот диоды, триоды, все это паялось, собиралось .. всегда это действие, а потом это все работало, это было так интересно. Т.е вот радиолюбительство, что называется. Потом еще была .. ну поскольку мы жили в своем доме, места было много, у нас была большая комната детская, будем так говорить.

Был огромный письменный стол двухтумбовый , я хорошо его помню, он огромный. Ну я была еще и поменьше, но стол был действительно большой и на нем стоял приемник УКВ, я думаю, что он его сам собрал. Но по крайней мере, он работал с ним и представляете, когда он приезжал и мы ночью.. ну я поскольку присутствовала здесь всегда, хоть и маленькая была.. и мы сидели и ночью, он разговаривал со многими, так это было интересно, так это было волшебно.

Потом поскольку он ходил в походы, после каждого похода была масса фотографий, т.е опять же ночь сидим, это.. печатание, это проявка, это так интересно тоже всегда было и какое-то.. фотографий было очень много, ну просто невероятное количество. Потому что они во-первых отчитывались после каждого похода, делали фотовыставки и так просто очень.. хорошо он фотографировал, в общем-то профессионально. Конечно природа и особенно конечно зимняя природа.

И значит когда как то так получилось, что стало надо делать большие фотографии, а как называется этот, который.. нет не проявитель.. эта ванночках.. а вот сам то на штативе.. как он называется, вылетело из головы…
Короче говоря, надо было сделать .. он же этот вот прибор, как же он называется.. фотоувеличитель, да! Он же позволял делать небольшие снимки и вдруг потребовалось сделать большие. Тогда они с папой стали придумывать большой фотоувеличитель, это была такая деревянная конструкция, но тем не менее, это все было сделано, это было в работе и получались фотографии очень большие. Это было вообще здорово . Т.е вот этот момент тоже я хорошо помню.

Потом .. у нас еще была такая обстановка в доме, что вот родители позволяли делать все, т.е у нас запретов не было. Мы учились, нас никто никогда не проверял. Нас не спрашивали сделали там уроки или нет, потому что это было само собой разумеющееся, и поэтому школу мы все закончили с медалями. И никогда не было в этом смысле проблем. Если какие-то увлечения, значит всегда это поддерживалось родителями. И как-то доверялось, поэтому все что хотели, то в общем-то делали. Конечно, не делали пакостей . Но вот всем, чем нужно было и интересно, тем занимались.

И вот еще хорошо помню – у нас, ну где-то наверное в 53-ем году или в 54-ом году, у нас появился телевизор первый. Тогда телевизоров еще было очень мало. И на улице на нашей было мало. И конечно телевизор появился, и вся ребятня .. на телевизор приходили к 7-ими часам – это было точно. Телевизор был ЛУЧ. Экран был достаточно небольшой, но не самый маленький. Самый маленький был КВН, когда там с линзой, совсем такой маленький. А тут был экран побольше, корпус был огромный и передняя стенка, где был сам экран, она была обтянула таким желтым шелком – хорошо помню. И вот этот телевизор был водружен в передний угол что называется . И поскольку экран был не очень большой, у Госи была мечта сделать больше. И вот он купил где-то, не знаю, как уж он купил в Екатеринбурге, в Свердловске тогда еще, трубку большего размера, следующего поколения там были Рекорды телевизоры и трубка была еще больше, он привез эту трубку и я значит маме сказала, что сейчас я буду сейчас я буду делать телевизор. Вот он этот телевизор огромный поставил на стол, все пломбы снял.. мама наверное с ужасом смотрела, знаете там эти лампы, блоки мощные-тяжелые.. все это значит разложил на столе. Вырезал больше отверстие в этом красивом шелке, вставил трубку .. мама только спросила – ты сделаешь? Конечно сделаю. Все поставил, все сделал и вот этот телевизор с большим экраном, правда аккуратно все сделано, все это работало.

Вообще надо сказать, что вот у него как-то так сочетание было .. он очень умный был и плюс у него были золотые руки. Т.е вот это сочетание умной головы и хороших рук. Он умел делать все. Даже вот когда поступал в институт .. поскольку был медалистом, а медалисты в то время поступали только через собеседование. И Слава рассказывал, поскольку он закончил только институт или заканчивал, и он с ним был на приемной комиссии, значит когда они зашли, он зашел серьезный такой, Слава рассказывал, он серьезный такой, ну там с ним побеседовали, спросили чем он увлекается, что умеет делать. И потом значит председатель комиссии показывает на вентилятор, стоял вентилятор неработающий на столе, он спросил его – сможешь сделать? Он говорит – посмотрю. Быстро его разобрал, посмотрел, почистил, собрал. И Слава говорит, так серьезно сказал - надо смазывать, т.е надо за техникой следить. Ну вот так вот он был принят в институт.

это значит, когда он учился.. ну поскольку когда он учился в школе я его конечно не помню, но мама рассказывала, что он очень был, особенно в последние годы школьной учебы, где-то в восьмой классе примерно, он вдруг понял, она рассказывала, что ему надо быть сильнее. Т.е он недостаточно физически развит. И вот он решил себе установить режим. Даже я в тетрадке видела, она показывала, режим так смешно было написано – в 6 : 30 например подъем, зарядка, школа, все расписано по часам – занятие, чтение книги там обязательно, дальше работа по хозяйству, поскольку дом свой был, все равно хозяйство. И даже был час уделен мне, те занятия написал с Манатей(?). Они меня звали Матаней . И мама говорит, он так строго придерживался этого режима. И в общем-то да, он над собой так сказать работал и к концу школы он стал достаточно физически.. особенно в институте.. он вообще был очень сильным физически. Потому что .. ну и потом в такие походы ходить – это такие рюкзаки невероятные.

А у меня .. подружка есть, Аленка, Аленка уже 65 лет, но все Аленка. Мы с ней были в детском саду и росли вместе и жили вместе и в общем-то практически у нас всегда все вместе. И когда они приезжали готовиться к походам, вот это все раскладывали рюкзаки, палатки, все это. И когда собирались в походы – рюкзаки были совершенно неподъемные. А мы бывало так, что мы с ней залезем в рюкзак, ну не верили им, что они могут поднять такие рюкзаки и вот они предлагали – вы садитесь, для того, чтобы сильнее быть. Вот мы залезем в рюкзаки и они нас таскали. Вообще здоровые ребята были.

Ну и что еще .. поскольку значит вот не было же ничего, не было магнитофонов, не было приемников, не было ничего и ну.. про рентгеновские пленки, это была традиция конечно. Часто он нам давал поручения, вот он уедет например на учебу, нам даст поручение, что вы должны вымыть много рентгеновских пленок. Вот они значит мокли в корыте, обычно заливались водой рентгеновские снимки, потом их скабливали , становились прозрачными пленками и потом они записывали на них действительно музыку. Там было интересно. Это было просто все волшебно.

Т.е вот понимаете .. вот все время техника шла вперед, наука шла вперед и все это была на глазах. А когда, когда полетел спутник в 57-ом году – ну это было вообще событие, это было невероятное событие и тоже, он сделал телескоп. Тоже нам поручал шлифовать линзы. Мы значит с ней добросовестно линзы-стекла шлифовали, потом залезали на крышу, это было реально очень интересно, залезали на крышу, на веранде крыша была такая пологая и сидели искали этот спутник, наблюдали. В общем была романтика така

Да, было по разному . И из Екатеринбурга они уходили, но зачастую и у нас. По крайней мере вот эта туристическая суета – это была у нас. Вот эта туристическая печка знаменитая, которая была у них в походе. Это же они в общем-то с папой разрабатывали, потом это папа на заводе делал, испытывали это все. Одна конструкция, другая.. как-то так все это было на глазах . н у конечно же из походов отовсюду, он обязательно привозил что-нибудь. Как правило – это были камни, у нас камней было в доме – благо что дом свой, веранда большая, камней можно было.. однажды он привез достаточно большой кристалл горного хрусталя – достаточно в общем-то редкость. И крупный кристалл был, очень красивый. А так всегда что-нибудь принесет обязательно из похода. Поэтому что же это без конца надо было свои палатки чинить, штормовки, потому что это же знаете какая одежда была. Поэтому это тут все шилось, перекраивалось. Эти всякие ну такие чехлы на ноги, на ботинки делались. Походы летние были конечно, но в основном были зимние походы в каникулы. А в принципе в походы, он же еще начал в школе группы водить уже по окрестностям, по нашим , но факт в том, что группы уже были и как руководителем я уже не знаю, но авторитет у него был. Т.е руководителем он был этих групп. И маленьких и школьных и все ..

Ой в тот поход.. в тот поход.. в тот поход, да конечно помню. Помню, что они приезжали. Их не так много было тогда. Я почему запомнила, потому что мама как-то несмотря на то что.. вот она как-то всегда – если надо идти, значит надо идти. Потому что у них же были тяжелый походы – и в Саяны они ходили, достаточно.. и тут по северу они тоже ходили. Но перед последним походом.. они приехали когда и он сказал, что они собираются в поход – она как-то ему говорит что, ну.. ну наверное не надо идти, потому что тут уже преддипломная практика, заканчивать надо институт. Я помню, что они так просили его и он так – ну мам, ну давай, ну последний раз. Вот это я запомнила, что последний раз, что последний поход, потому что институт заканчивает, мало ли что потом будет, потом по распределению куда попадет и все.

И в общем-то, она так сказать скрипя сердцем она отпустила его. Конечно потом она всю жизнь, вот она умерла в 94-ом году, ей было 88 лет, папа умер в 70-ом году, она себе не могла это простить, потому что вот этот последний поход и как-то так всегда раскаивалась. Вот а в принципе.. ну ушли они, у него 12-ого января день рождения, 23-его они ушли. Ушли и 23, ему исполнилось 23. у вот посмотрите, 23 года кажется это вот .. это вообще мальчишки ну. Ну как-то нам казалось, что они такие взрослые мужики, такие ответственные. И в общем, когда он ушел.. ну мы как-то не знаю.. т.е волнения в доме не чувствовалось, что они должны прийти были. ну может быть я этого не ощущаю и потом это было.. мне казалось, что это было где-то перед 8-ым марта, потому что я помню, я маме вышивала полотенце на 8-ое марта. И раздался телефонный звонок, я подошла к телефону и там мужской голос спросил – девочка, есть кто дома взрослый? А у нас Слава как был, ну старший брат. Я значит ему трубку дала и что-то там переговорил, переговорил, а потом говорит Госька погиб. И это было конечно… и вот как-то с этого момента я вообще ничего не помню. Т.е вот эта суета – что там было, как там было. Только помню, что вот родителей вообще дома не было, потому что они без конца куда-то ездили, куда-то там.. я конечно там заброшенная была, но в принципе родственников тут было до полна. Но вот что происходило, как-то совершенно вот .. целый год у меня выпал совершенно из памяти. Вот 12 лет мне было, да, как раз в феврале у меня день рождения. И вот помню 13 лет когда мне исполнилось.

А вот этот период, может быть детская память стирает там, но факто в том, что совершенно не помню. Конечно, поскольку я была маленькая, но вот этого горя я конечно не понимала и ни на похороны, никуда там.. меня ограждали безусловно. Родителей просто дома не было. А вот потом, когда вот это сознание вернулось, что мне всегда как-то вот .. я его ждала. Я же привыкла, что он приезжал там вот это все .. а тут нет и нет, нет и нет. И потом конечно я стала понимать, что он погиб, что его нет вообще. Но вот это ожидание, поскольку это всегда были его приезды хорошие-веселые , а тут врдруг не стало. Вот это было жутко.

Ну и конечно.. если говорить в всяких этих домыслах, всяких версиях и так далее. Конечно, родители пытались безусловно добиться. Потом они конечно рассказывали, что конечно постоянно пытались добиться все родители. Ходили по инстанциям и так далее. И в конечном итоге им сказали – никуда не ходите, все, считайте что они замерзли, все. Больше никаких хождений, никаких разговоров не было.

Ну я не знаю, наверное брали. Хотя я не думаю, что что-то им говорили. Просто сказали, что все – не лезьте и все. А время было такое, что тут в общем-то.. сказано – значит сказано. И кончено никогда в доме никакого сомнения не было, что они просто замерзли – т.е это вообще смешно, это просто невозможно, чтобы просто здоровые ребята и вот так вот элементарно, примитивно замерзнуть. Даже они если были раздетые.. ну факт в том, что еще неизвестно что там было и как там было, вот.. и конечно всегда это связывалось, ну по крайней мере у нас в семье, всегда считалось, что это связано с военными. Сомнений в этом смысле никаких не было.

Тоже это была такая эпопея, но опять же тоже с рассказов, что их хотели похоронить в Ивделе , т.е просто вот так вот достали, похоронили, чтобы никто не знал. Ну конечно все родители возмутились – с какой стати? Что они преступники или там.. все, в общем добились, что их все-таки в Екатеринбурге, в Свердловске похоронят. Но зато с похоронами и переносили время и место, чтобы не было ажиотажа. Ажиотаж был… ажиотаж был страшный. Вот даже я помню, когда это случилось, в городе у нас. ну поскольку город маленький, как вот так на заводе, какое-то событие .. т.е это было какое-то невероятной силы событие. И вот этих домыслов , страшных вот этих рассказов всяких было очень много. И поэтому вот не знаю, такой ажиотаж был, и конечно с похоронами так вот несколько раз переносили. Но все-таки на похоронах, как рассказывают, было очень много народу. Очень много народу.

У нас была фотография.. Гося в гробу и была еще фотография, видимо с места . г де его нашли. Вот было две фотографии. И я их просто сожгла. Потому что мама все время на них смотрела и .. это было невыносимо. Но то что в гробу я видела.. это был вообще не он, т.е узнать было совершенно невозможно. И они говорили…
И мама говорила, что их распознавать было очень сложно, потому что ..

Да, конечно. Ну и потом гроб то открытый. У первых четверых гробы то были открытые. Вот. Ну я говорю, что я бы например никогда не узнала, что это он, потому что.. ну казалось, человек умер, замерз, т.е он не должен так меняться, тем более, что за такой промежуток времени. Ну в общем, это было страшно и поэтому я взяла и сожгла эти фотографии.

Да, конечно. А мама конечно.. ну во-первых у нас как бы вот так вот.. очень осторожно.. т.е это не будоражилось, не выспрашивалось. Потому что это было невозможно просто. Это была такая трагедия конечно. Вот я говорю, что она до самом смерти с этой болью, с этим ужасом жила. Особенно, когда.. вот в 91-ом году наверное или 92-ой год, в Комсомолке начали снова появляться после долгих перерывов материалы. Вот когда она прочитала это все, она говорит – вот я как будто бы снова это пережила, это ужасно. Это просто ужасно. Вот как-то сейчас посмотришь – к смертям совершенно другое .. жизнь человеческая вообще ничего не стоит. А тогда .. ценность жизни была невероятная. Ну и такая ситуация и тем более совершенно…

А кто объяснял? Никто вообще ничего не объяснял и все. Просто потом, когда уже ну в общем-то общественность, будем так говорить, посмела подняться, родители конечно прежде всего, тогда уже все-таки их сюда привезли. Вот поэтому конечно это было очень жутко .. Жутко.

Да, конечно. У нас как-то других версий .. сначала эти страшные слухи про манси.. а мы конечно, откуда мы знали кто такие манси, сначала там жуткости говорили про манси, что это они там. Но в принципе как бы .. но поскольку, у нас люди здравомыслящие, и Слава тоже, и сестра, и брат. Оба закончили радиофак , люди здравомыслящие, знали прекрасно и военные кафедры и все на свете. Т.е конечно .. связывали это все.. т.е без военных.. ну в какой степени там военные – что-то связанное, ну с оружием, не знаю с чем. Но факто в том, что причастность военных как-то она не подвергалась сомнению совершенно. Потому что другого там .. ну фантастика, там мистика, все это конечно ерунда. И поэтому единственное, что точно абсолютно – они жуткой смертью умерли, просто жуткой смертью. И конечно .. ну будем так говорить – боролись они за жизнь до конца. Безусловно. А там ведь что только не говорили ..

Ну кто его знает. Вообще испугались или вообще что-то. Понимаете, просто люди.. технически грамотные, все в общем-то умные, просто так испугаться чего-то фантастического вряд ли они там испугались. Да, не то что испугались. Может быть просто не было возможности оставаться в палатке с точки зрения безопасности. Не с точки зрения испуга, а с точки зрения безопасности. Ну и потом это же опять же все версии.. сейчас посмотрите сколько фантастических версия, всяких. И может быть даже есть какое-то рациональное зерно.

Единственное, что просто удивительно, что такая таинственность. Такая .. ну что это.. казалось бы ну рядовой поход туристический, рядовой несчастный случай – ну почему такая таинственность, такая..

Ну они же там в институте все равно туристический клуб он же там работал. Они ведь многие знались конечно друг с другом. Непонятно совершенно Золотарев .. как-то он совершенно не вписывается. Я конечно его не знала визуально. Я их то так сказать визуально только знала. Но как-то он совсем в их компанию не вписывается, как он там оказался трудно сказать.

Нет, у как ( смеется ) как и для всех в нашей семья. Я говорю, что это чрезвычайно умный, добрый, веселый и вот .. и все время вокруг него люди. В центре внимания всегда. Даже когда он домой приезжал, наши соседские мальчишки и то уже ждали его, потому что он им обязательно что-то делал, помогал что-то делать. Т.е как то так вот. Да нет, хороший был человек безусловно. Хороший был человек.

Сестра Юры, Ирина Рашевская (Дорошенко) Майе. 08.2012.   В 1959 ей было 13 лет.
http://samlib.ru/p/piskarewa_m_l/doroshenko.shtml

М.П.: Дорогая Ирина Николаевна! У меня несколько вопросов к Вам , как к сестре Юрия Дорошенко. Хотя это даже не столько мои вопросы , сколько коллективное творчество нескольких ребят, с которыми мы вместе занимаемся расследованием трагеди . Пока мы говорим о человеке, мы продлеваем его жизнь, как бы даем ему новую жизнь в наших сердцах. Спасибо Вам, что согласились ответить на наши вопросы! Простите, Христа ради, за некоторые нескромные вопросы. Не хочется делать Вам больно, но прояснить некоторые моменты просто необходимо. Поэтому заранее прошу у Вас прощения .

М.П.: Правда ли , что Ваша мама не опознала тело Юры? Т.е. она его не узнала в том человеке ,которого ей показали ?

И. Д.: На этот вопрос я давала ответ Навигу .

М.П.: Вы говорили, что ночью к Вам домой пришли военные и забрали маму и тетю с собой, что мама попала сразу на похороны. Т.е. ей впервые показали сына в гробу, сразу на похоронах, и она его не узнала. Что у Юры был необычный цвет лица , "она вообще его не узнала"! Может быть такое, ч то в гробу лежал не Юра, а другой человек ?

И.Д.: (без комментариев)

М.П.: Говорят, что в морге Юру опознала какая - то девушка. Вы что - нибудь о ней знаете, кто это был?

И.Д.: При мне об этом не говорили, я была маленькая.

М.П.: Юра страдал эпилепсией? Или какой другой болезнью?

И.Д.: Нет.

М.П.: Каким Вам запомнился Юра? Какой он был? Какие книги читал, какую музыку слушал, чем увлекался?

И.Д.: Запомнился добрым, внимательным... Они с братом Володей "запускали" ракеты.

М.П.: Вы помните тот момент, когда видели Юру в последний раз ?

И.Д.: Нет, не помню.

М.П.: Почему он пошел в тот поход с Игорем Дятловым , он объяснил причину маме? Написал в письме, что уходит в поход?

И.Д.: Нет. Письма шли в течении месяца.

М.П.: Было ли какое дурное предчувствие у родных по поводу этого похода?

И.Д.: О предчувствии мне никто не говорил.

М.П.: Вам снился Юра ? Снился ли он маме потом или кому- нибудь из Вашей семьи ? Если да , можете рассказать, какой был этот сон?

И.Д.: ( без комментариев)

М.П.: Знали ли Вы , или в Вашей семье - мама - про отношения Зины Колмогоровой и Юры?

И.Д.: Разговоры при мне не велись, тогда я была "маленькая".

М.П.: Правда ли, что Зина и Юра хотели пожениться? Если насчет отношений с Зиной неправда, то была ли у Юры другая девушка? Юра говорил что - нибудь маме? Прошу еще раз извинить меня за эти вопросы, в которых затрагивается интимная сфера. Просто на теме отношений Зины и Юры многое выдумывается, и от Вашего пояснения будет зависеть установление, насколько правдивы дневники Зины. Или они подправлены "органами".

И.Д.: Майя , я шоке от этого вопроса! Какая интимная сфера! Дневники Зины я не читала. Понятия не имею. Когда Юра поступил в УПИ, мы уехали в Казахстан. Мне было 10лет. Когда Юры не стало, мне было 13лет.

М.П.: Дорогая Ирина, извините меня за то, что неправильно выбрала слово " интимный. Конечно, это слово имеет много значений . Я имела ввиду, слышали ли дома разговоры о том, что Юра дружит с Зиной, и что они собирались пожениться. Именно об этом до сих пор ходят слухи, а другие говорят, что Юра вообще на Зину не обращал внимания, и все это было несерьезно и вообще вранье в дневниках, написанных неизвестно кем. Но дневники Зины говорят о том, что у них все же были очень дружеские отношения, и она была к нему неравнодушна. Дневники Зины не только Вы не читали, но вероятно никто из современных исследователей не читал. Потому что те дневники, что нам известны, очень противоречивы, а в оригинале заметно, что некоторые страницы просто стерты и поверх старого написан новый текст. Сестра Зины отдавать на почерковедческую экспертизу дневники не хочет, и конечно, имеет на это право. Еще раз прошу меня извинить, за то, что невольно рассердила Вас. Простите, пожалуйста!

И.Д.: Майя, да, фото Зины у нас были дома. Брат Володя говорил, что это Юрина девушка. А большее не говорили, мол, ты еще салага. Если бы мама и брат были живы (они умерли в 2003 и в 2008 соответственно ), то многое могли рассказать. Тем более они жили вместе в Киеве. А я только приезжала к ним в отпуск .

М.П.: В Вашей семье остались какие - нибудь вещи Юры , как память о нем , письма, фотографии? Если остались какие - то письма или фотографии, будете ли Вы их публиковать в интернете?

И.Д.: Я Навигу уже говорила об этом .(у меня писем нет).

М.П.: Общаетесь ли Вы с кем - нибудь из родственников погибших ребят ? Писали ли Вам сокурсники Юры ?

И.Д.: Я отвечала на этот вопрос Навигу.( мы никого не знали в Свердловске.)

Примечание. - Несколько неясный момент ... ведь брат Володя общался с родственниками погибших ребят, и значит, знал их. Вероятно такое объяснение, что родственники погибших дятловцев уже давно не живут в Свердловске, и Ирина с ними лично не знакома, все контакты были через брата.

М.П.:Есть ли у Вас какие - то мысли по поводу гибели ребят ? Ваша версия причин трагедии?

И.Д.: Я уже отвечала на этот вопрос Навигу (это были неудачные испытания нового оружия.)

М.П.: Правда ли , что после смерти цвет кожи у Юры был необычный ?

И.Д.: Я отвечала Навигу ( мама говорила, что оранжевый)

М.П.:Поддерживаете ли Вы связь с Фондом памяти группы Дятлова, где главой является Ю.Кунцевич? Собираете ли Вы сами информацию о той трагедии ? Посещаете ли форумы? Какие ?

И.Д.: Общаюсь с НАВИГом.

М.П.:Помните ли Вы, как отмечали дома день рождения Юры и что ему дарили ?

И.Д.: Нет.

М.П.:Спрашиваю на всякий случай, а вдруг что запомнилось? Я понимаю, что у студентов всегда туго с деньгами , да и время было бедное. Когда Юра приезжал домой на каникулы, он привозил домашним какие - нибудь подарки?

И.Д.: Нет.

М.П.:Рассказывал ли Вам Юра какие- нибудь истории, как младшей сестре? Или он больше общался с братом?

И.Д.: Только с братом.

М.П.:Рассказывал ли дома Юра о своей учебе , были ли какие смешные случаи ? Рассказывал ли о тех , с кем он дружил в институте?

И.Д.: Об этом он разговаривал только с братом.

Так получилось, что мое общение с Ириной Николаевной возобновилось опять, и она ответила на некоторые важные вопросы. Ее ответы я помещаю в это интервью, чтобы они не затерялись в разговорах на форумах.

М.П.: Ирина Николаевна, скажите, пожалуйста, Юра носил очки? На некоторых фотографиях видно, что он был в очках, и похоже, с большими диоптриями.

И.Д.: Да, Юра носил очки. А какой был минус, конечно, я не знаю. Вот если бы кто-то заинтересовался хотя бы 4 года назад, когда был жив мой брат Володя. Мы бы столько узнали информации о Юре. Володя жил с мамой в Киеве. А я в Усть-Каменогорске с 17 лет (приехала поступать в институт). И в Киев приезжала только в отпуск. И поговорить по душам часто не хватало времени. У Володи остановилось сердце при восхождении на Эльбрус. Спасти его было некому. Володя был младше Юры на три года. На Эльбрус он ходил не раз.... А не стало его в 2008 году. Вот такая судьба моих братьев.

М.П.: Печально все это... Ирина Николаевна, я думаю, что вторые очки, сломанные с диоптриями -4, -4, 5, в зеленом футляре, найденные в палатке, которые не могли опознать и передали от Люды Дубиной к Коле Тибо-Бриньолю, на самом деле были очками Вашего брата Юры. Почему следствие не предъявляло их для опознания свидетелю со стороны Юры - Виктору Кострулину, я не знаю, а ведь этот свидетель даже опознал майки, трусы и носки Юры, хотя и не жил в общежитии. Вам знакомо это имя? Может быть, Юра упоминал его дома, как своего друга? А вот очки по очень подозрительным протоколам опознания вещей приписали Коле Тибо, который по свидетельствам родных и сокурсников вообще не носил очки. Но даже родным Коли их, похоже, так и не вернули, ибо нет расписки в получении этих очков.

И.Д.: Майя, очень жаль, но я не знаю.

М.П.: Ирина Николаевна, возникли некоторые разногласия между свидетельствами о похоронах ребят. По воспоминаниям В.Ф.Богомолова создается впечатление, что хоронили в один день сразу всех четверых- Игоря, Зину, Рустема и Юру, и прощание с ними было в фойе десятого студенческого общежития на улице Ленина ( о Юре Кривонищенко вообще почему- то он не упоминает). А в дневнике Юрия Блинова описывается совсем иная картина : 9 марта хоронили Зину, Юру Дорошенко и Юру Кривонищенко, а на следующий день уже Игоря и Рустема. Судя по тем немногим фотографиям с похорон на Михайловском кладбище, видно, что было всего две машины, на каждой из них стояло по одному обелиску и открытому гробу. Юру Кривонищенко, как мы знаем, похоронили на другом кладбище. Я понимаю, что Вам может быть трудно вспоминать тяжелые минуты гибели брата, но пожалуйста, попробуйте посмотреть эти фотографии и попытаться найти своих родных. Хотелось бы убедиться, что 9 марта вместе с Зиной хоронили именно Вашего брата Юру.

И.Д.: Майя, я на одном дыхании смотрела! Там столько фото, которые вижу впервые. И есть крупным планом, где мама со своей сестрой (моей тетей) и какой- то девушкой. Наверно, это Юрина подруга, или очень хорошая знакомая!

М.П.: Большое Вам спасибо, дорогая Ирина Николаевна! Значит, это точно были Юра и Зина. Незнакомая девушка рядом с Вашими родными, вероятно, студентка УПИ, и может быть, со временем ее кто- нибудь опознает из бывших студентов УПИ. Возможно, это именно та самая девушка, которая по слухам, опознавала тело Юры в морге.

Сестра Рустема. В 1959 ей было 13 лет.

Моргунова Людмила Владимировна.

Помню, девочкой мы с Рустиком (он старше на 10 лет) болтали о 2000-м. Как-то это будет в далеком 2000-м? Считали, сколько нам будет тогда. Не верилось, что так много. Вот мы уже далеко за 2000-м, а погибшим ребятам из группы Дятлова не довелось. Это были смелые, очень жизненно активные ребята, они в 20 лет проверяли себя на выносливость в очень тяжелых климатических условиях. Они выросли на Урале, место до сих пор суровое для проживания.
Наши родители – коренные москвичи. Папа какое-то время работал в Узбекистане (в то время Туркестан) и у него там был очень хороший друг-узбек. Вот так русский мальчик получил тюрское имя Рустем. 
В начале лета 1941 года вся семья уехала из Москвы в городок под названием Чернь, километров 200 на запад от Москвы. Это было место для практики студентов Тимирязевской академии, и мои родители как преподаватели выехали вместе со студентами. Рустику тогда было 5 лет. Папу сразу забрали на фронт. Немцы были уже на подступах к Черни, мама не могла и не хотела там оставаться. С большим трудом она уговорила шофера грузовика, ехавшего в сторону Москвы, посадить ее с детьми в кузов. В военное время не разрешалось мирным жителям ездить в военных машинах, поэтому шофер приказал лежать плашмя на дне кузова. Он накрыл их брезентом, и под бомбежками и обстрелами из фашистских самолетов они чудом добрались до Москвы. Мама говорила, что это было самое страшное в ее жизни, в любой момент бомба или пуля могла попасть в несущийся по разбитой дороге грузовик… и все. Москву бомбили в 41-м и 42-м. Тимирязевская академия, где жили и работали родители, в те годы это окраина Москвы, находилась недалеко от линии фронта. Папа на фронте, мама с утра до вечера на работе. Двое детей, 5 и 9 лет, дома одни. Весной 42-го вскопали под окнами дома несколько грядок, посадили картошку и какие-то овощи. Пока мама на работе – ребята поливали эти грядки под вой самолетов и звуки бомбардировки. И голодали, и мерзли, и боялись за свою судьбу. Звуки воющей сирены артналета до сих пор вызывает чувство ужаса у моего старшего брата. Всю войну мама с двумя мальчиками прожила в Москве, верила в победу и не хотела эвакуироваться. В конце войны вернулся папа. Назад к мирной жизни, к учебе, к науке. В 47-м (последние сталинские репрессии) папе аукнулось его происхождение: его отец – царский офицер, перешедший на сторону Советской власти. Ко всему прочему, папа был учеником и сторонником академика Вавилова, не воспринимал и критиковал фаворита Сталина – академика Лысенко, с его ненаучными теориями. Вызвали папу в партком, предложили поехать на подъем сельского хозяйства на Урал или Украину, но без права возвращения в Москву, приказали ключи от квартиры сдать в домоуправление.
И вот Урал, Свердловск, общежитие для студентов сельхозинститута. Коридор на 3-м этаже с комнатами направо и налево и с помещениями для электроплиток, тут же общественный туалет и раковина с водой. Все соседи – это ученая элита страны: академики, доктора наук, доценты – так же высланные из столицы.
Рядом с общежитием проходила железнодорожная ветка, по которой привозили раненых с войны. Недалеко находился лагерь военнопленных, из которого каждое утро колонны пленных немцев шли по городу на работу, строительство домов. Между прочим, эти дома построены замечательно, до сих пор стоят.
Рустик и Боря учились в мужской школе № 27. Тогда еще не было смешанных школ. Оба мальчика влились в школьный коллектив не без трудностей. Рустик очень активный по характеру был уже вполне самостоятельным подростком, можно сказать видевший ужасы войны. Кроме учебы он увлекался спортом, был результативным бегуном, и уже в школе много ходил с товарищами в походы, трудностей для него не существовало, все было легко и всегда с юмором и весельем, но выдержанный и терпеливый, не поддающийся никакой панике. Школу окончил с серебряной медалью. В то время получить медаль – это было очень не просто. Параллельно закончил музыкальную школу по классу скрипки.
Сомнений не было – надо учиться дальше, поступил в УПИ (Уральский политехнический институт), тогда самый большой и престижный ВУЗ на Урале. Без экзаменов – серебряная медаль! – поступил на механический факультет, потому что интерес к технике был еще с детства. В это время папа купил «Волгу», и у нас уже был свой водитель Рустик, водить машину научился с первого раза.
Учеба проходила без особых трудностей, в основном на «отлично». Много новых друзей, ежедневные тренировки на стадионе, каждый год участвовал в эстафете по бегу на приз УПИ. Однажды занял 20-е место по институту. С первого курса он член клуба туристов УПИ, и с каждым годом походы становятся все сложней и интересней.
Поневоле вспоминается выражение «Как закалялась сталь».
И ребята вокруг него один лучше другого. Вот уже и дипломная работа, одна из лучших на курсе. Предлагают остаться на кафедре, с целью дальнейшей докторантуры. Его решение – поработать какое-то время на производстве. С его специальностью это одно из предприятий Урала – Уралхиммаш (конструктор). Выпускной вечер в июне, на работу вышел в сентябре. Проработав 4 месяца, попросил 10 дней за свой счет, чтобы пойти с ребятами из турклуба УПИ в поход 3-й категории трудности. Сначала в отделе кадров не отпускали, но уговорил. И пошел в этот поход…

.....

"1. Был у Рустема хороший друг, звали Слава. Фамилии не помнит.

2. У Рустема не было девушки-невесты, НО Рустему очень нравилась одна девушка, зовут ее Люся Соколова.
    Она до сих пор живет в Екатеринбурге, они общаются с Людмилой Владимировной.

3. Рустем после окончания УПИ работал в Свердловске, жил с родителями. Родители жили в общежитии, было нечто квартиры, но не отдельная квартира.

4. Людмила была на похоронах Рустема, помнит его в гробу, помнит, что виски у Рустема поседели. Но не все волосы, только виски. Цвет кожи был темно-шоколадного цвета, как у африканского негра. Видела его руки, костяшки пальцев были сильно повреждены.
( Рустем лежал лицом в низ, и руки были в снегу, на солнце не свалишь, без манипуляции с телом.)
Их бабушка положила Рустему в гроб икону Святителя Николая.

5. У Рустема была большая библиотека. Он любил читать, особенно Толстого и о Толстом.( Льва или Алексея, Людмила Владимировна не уточнила). Рустем любил поэзию.

6. Рустем учился в музыкальной школе. Любимые композиторы Бах, Бетховен. Чайковский. Любил туристские песни. как она сказала - авторскую песню.
    Рустем играл на мандолине, альте, фортепиано.

7. Рустем ходил в походы с Игорем Дятловым 2-3 раза. а может и больше, она точно не помнит. Говорил об Игоре как о хорошем друге.

8. Сестра запомнила Рустема как жизнерадостного человека, веселого, неунывающего. Он был необидчив. Она не помнит его грустным."

Брат Люды. В 59 ему было 18 лет.

Текст беседы "ЦЕНТРа гражданского расследования трагедии Дятловцев" (НАВИГ, АЛАТАО),  с Дубининым Игорем Александровичем по делу Дятловцев 
07 авг. 2008 г, г.Березовский, Свердловской обл.
Текст составлен по видеозаписи беседы.
Авторское право на звукозапись и данный текст имеют:
ЦЕНТР гражданского расследования трагедии Дятловцев, Дубинин И.А 
Текст записан и отредактирован VERDEN, НАВИГ.

НАВИГ: А если вернуться в прошлое, вы подавали какие-то жалобы к пересмотру Дела?

ДИА: Нет.

ДИА: Нет, один раз я подавал, мне отказали.

НАВИГ: Отказали? У Вас эта бумага не сохранилась? Или Вы её Коськину отдали?

ДИА: Наверное я может быть и отдал, у меня бумага эта  не сохранилась. Но это не в этом году, это давно было. Бумага у Тани сохранилась. А то, что сейчас ответы пришли, то я Коськину отдал.

НАВИГ: Те еще, или которые недавно посылали?

ДИА: Да, недавно

НАВИГ: В 59 году Вам сколько лет было?

ДИА: 18.

НАВИГ: Вы здесь жили?

ДИА: Я жил в Свердловске. Я здесь только с 80 года живу.

НАВИГ: Что Вы можете вспомнить о том времени, когда всё это произошло? Какая была обстановка?

ДИА: Я помню, мы как раз получили квартиру. Мы жили в коммуналке, получили квартиру двухкомнатную и переехали. И буквально где-то неделю пожили и Люся пошла в поход. А у меня была сессия, я в техникуме учился последний год. Мы сессию сдали и тоже поехали человек 10-12 на турбазу такую. Мы организованы были, в отличии от Люси. И тоже в поход пошли. То есть параллельно буквально, они в походе были и мы. Мы где-то закончили в последних числах февраля, числа так 25.  И буквально дня через два я уехал на преддипломную практику в Лениногорск, туда, к границе с Китаем.
У нас отношения были обычные, семейные. Мы особо так не ссорились, ничего. Но интересы у нас с Люсей были конечно разные. У неё свой круг был... Она не считала меня конечно студентом, а я себя считал. Она в институте училась, как раз 4 курс, а я в техникуме на последнем курсе.

НАВИГ: Вы уехали в конце февраля?

ДИА: Да.

НАВИГ: Так Вы уже знали о случившемся?

ДИА: Нет... А, не февраля, а января. Конечно, в конце января, что вы. Я ничего не знал. Я помню, там практиковаться неинтересно было... да тем более с нами был один детдомовский. Мы пошли на шахту поработали. А по дипломной практике мне что...
Ну вот, деньги подзаработал. Я помню там какие-то письма пошли,  я чувствую, что-то не то, от родителей...  Но они ничего мне не сообщали.

НАВИГ: Это в феврале было?

ДИА: В феврале, да. Я там даже день рождения свой встретил, 18 лет мне было.  Это 14 апреля у меня день рождения. У меня практика длинная была.

НАВИГ: И ещё не знали ничего?

ДИА: Ничего. А я там большие деньги заработал. Их куда девать то, мне не надо ничего. Купил я там вещи, приёмник «Турист» привёз... И вот я приехал в Свердловск, меня родители встречают на вокзале.

НАВИГ Это когда было?

ДИА: Я приехал наверное...

НАВИГ: В апреле?

ДИА: В апреле, где-то в 20-х числах.

НАВИГ: Но их ещё не нашли?

ДИА: Не нашли. Первых то нашли уже...

НАВИГ: Уже похоронили...

ДИА: Ну да я опять-таки ничего не знал, это они мне на вокзале только сказали… это говорят несчастье… А потом я помню в мае похороны были…

НАВИГ: И как они хоронили этих последних четверых? Нигде это не описано. То есть, как всё это происходило?

ДИА: 11 мая похоронили. Почему, потому что я помню там один подошёл ко мне и сказал "Какие они все молодые". А у Люси  завтра день рождения  12 мая, я помню… Ну, хоронили… делали всё, чтобы вместе не похоронить.

НАВИГ: И этих четверых?

ДИА: И этих четверых.

НАВИГ Тех-то тоже не хотели хоронить вместе, предлагали в Ивделе...

ДИА: Да, одного, Кривонищенко, похоронили на другом кладбище…

НАВИГ: Ну это из первой пятёрки.

ДИА: Да, этих похоронили здесь. Но пока наших искали, в это место похоронили ещё…ну, студент умер.

НАВИГ: Это точно? Никитин.

ДИА: Да, Никитин.  Я конечно ничего не имею против…

НАВИГ: А его отдельно хоронили?

ДИА: Нет. Тоже как бы продолжили ряд.

НАВИГ: Нет, я имею в виду – по времени похоронной процессии.

ДИА: Отдельно.

НАВИГ: Отдельно?

ДИА: Отдельно.

НАВИГ: А том что, были уже готовые могилы, да, выкопанные?

ДИА: Не было. Только рядом похоронили. Потом, слава Богу, ну, извините…

НАВИГ: Ям ещё не было?

ДИА: Нет. Обычные  могилы, долго стояло. Это сейчас УПИ, в последнее время такое сделало. А так, ну обычные, железные памятники были.

НАВИГ: У нас есть снимки старого вида. Но там уже было огорожено, на тех снимках

ДИА: Нет, когда хоронили, ещё ничего не было. Могил сколько там…четверо ребят похоронили, по-том Никитина похоронили сюда. Потом, извините за тавтологию, слава Богу, наших нашли, и они на это место, и наших похоронили ещё четверо.

ДИА: (прим. ред: речь идет о Золотареве ). И когда всё это было поставлено, наверное было связано по количеству людей, иначе могли бы не выпустить. Ну и они просто его взяли. Ну и она также и не знала, не знакома была (с ним). Ну а учитывая, что туристы же они очень контактные ... и на снимках, и все, вместе со всеми там…Такого то нет ничего.

НАВИГ: Вы его там не видели?

ДИА: Нет, я никого вообще не видел. Вообще, к Люсе то мало приходили. Некуда было приходить-то. Хорошо вот сейчас, один я живу в таком доме, принимай сколько угодно. А там –то нет, там невозможно было. Да и тем более, когда она уходила, мы только переехали.  В квартире навалено, ничего не расставлено…Она и не пожила в этой новой квартире-то…

НАВИГ: А вот из похода она не присылала ничего, никаких телеграмм? Что вот «мы там-то и там-то»?

ДИА: Нет, а зачем?

НАВИГ: Дятлов посылал.

ДИА: Ну может он и обязан был, у них контрольные точки там были…

НАВИГ: В Спорткомитет. Но он прислал письмо родителям,  что я приеду тогда –то и тогда-то. Ничего не было, да?

ДИА: Как-то у нас и в семье-то было…и я когда в Лениногорск уехал…

НАВИГ: В общем вы не беспокоились?

ДИА: Да. Ну я там письма писал…Они там телевизор купили – поздравлял и всё прочее, но особо не было.

НАВИГ: А потом какие были версии, реальные? Или вам кто-то что-то сообщал?

ДИА: Мама считала, что это связано с ракетой. Вот так мы подходили. И самое интересное, что с ракетами, а не с ракетой. Хотя мы не считали себя виновниками, допустим, этого дела…

НАВИГ: Почему именно ракета? Следов-то нет, откуда взялась такая версия?

ДИА: В те времена как раз испытания были…Очевидно, как не скрывали всё это дело, но так  это шло…И спутник уже запустили в то время. Мы-то как раз в своей-то организации...  у нас
есть радио…удачные пуски были очень большая редкость, чаще неудачные. И я не помню теперь уж в каком году трагедия с Неделиным произошла. В это же время-то…Поэтому тут вот как раз на это всё и…

НАВИГ: Ну на горе-то  никаких следов не было от падения ракеты или взрывов.
А может это испытания оружия были, вакуумного, например…То есть, надземный взрыв.

ДИА: Всё может быть.

НАВИГ: А вот ещё были обнаружены следы радиоактивности на одежде. Бета-частицы. Якобы это было связано с Кыштымским выбросом. Там свитер, который был тогда  Так неужели они взяли ту же самую одежду? (прим. ред: «Кыштымская» ядерная катастрофа — произошла 29 сентября 1957 г. в Челябинске-40: тепловой взрыв, повлекший радиоактивный выброс, был сравним со взрывом неболь-шой атомной бомбы.)

ДИА: Там с водой что-то связано…

НАВИГ: И у Люси, по-моему, была замотана нога. От свитера Кривонищенко что-то там было. (прим. ред: по Гущину)

ДИА: А не Колеватова ли?

НАВИГ: Ну я точно не помню. Они срезали одежду тех, которые были у кедра и утеплялись. И на этой одежде были обнаружены следы радиоактивности. А Кыштымский выброс когда был? Он же за два года до того был?

ДИА: Насчёт выбросов мы конечно мало ведь знали, хотя он вроде и по Свердловску прошёлся. Все жили очень хорошо …. У нас даже сибирская язва под Свердловском была. Это не слух был. 
Меня самого это, можно сказать, задело. ... Мы поняли, в каком районе мы живём.

НАВИГ: Так вот, с радиоактивностью…Если на них была радиоактивность, то очевидно, что эта техногенная авария была связана с радиоактивными объектами. Но это было не на всех обнаружено

Дубин: Тогда бы там всё покрылось постоянно…Тут непонятно, конечно.

НАВИГ: Либо в ручье была радиоактивность. Главное – экспертиза не назвала элементов радиоактивности. То есть, они просто её измерили, а элементов не назвали…То есть, вот такой слух был только, что это ракетное оружие?

ДИА: Ну нам же легче всего так сказать, что это какая-то авария. Меньше всего хочется, что это люди их убрали там, заметали следы и всё прочее.

НАВИГ: Ну если б даже и падение ракеты, то следы бы убрали ракеты…Следов ракеты там не обнаружено...

ДИА: Там же находили за это . Кольцо там нашли или ещё что-нибудь…

НАВИГ: Ну это якобы бы от комплекса С-200. А  комплекс С-200 выпускался позже.

ДИА: Ну это за это время. 50 лет ведь немного. А потом, когда искали, я читал, поисковики, ребята из УПИ, им говорили: искать только здесь, туда ни в коем случае не ходить.
НАВИГ: ТАУ снимало фильм и там есть о том, что им не давали ходить, куда они ходили, были люди в полушубках и с пистолетами. Там были представители КГБ. (прим. ред: Аксельрод))
ДИА:  Я смотрел тоже этот фильм, мне подарили...
НАВИГ: А Вас они не снимали?
ДИА: Нет.

НАВИГ: Ну и вот, он тоже говорит о том, что препятствовали ходить куда-то. Что там якобы где-то на склоне были голые места... Ну, может их взяли и собрали после, то есть вот это локальным область прозондировали, нашли, а  потом перевал был закрыт. На 5 лет , или на 3, был закрыли для туристиче-ских походов.

ДИА : Ну да, они вот этот к поиску подготовили, а тот ещё не успели...

НАВИГ: А Ваши родители, они просили о допуске к делу, посмотреть его? Вот с юридической целью? Дело в том, что Дело-то запрятано в секретный архив на 25 лет.  И поэтому никто не
был допущен к нему.

ДИА: Нет, я что-то ничего не помню об этом. Но отец-то у меня умер довольно рано. Он умер в 67-ом году, 64 года ему всего было. Ну конечно, всё это сказалось на его жизни.

НАВИГ: А он не пытался пересмотреть Дело? Или он был согласен с результатами?

ДИА: Ну тут как... Было ж всё засекречено и всё прочее, так? Не забывайте, в какое время там жили, в сталинское: сказано- сделано. Значит тут и нечего и рыпаться. Засекречено – значит всё. Никто вам не рассекретит.

НАВИГ: Были какие-то точные сведенья, что дело было засекречено? Кто-нибудь обращался, допустим, в прокуратуру?

ДИА: Мне кто-то сказал, что наше дело рассекретили, но всё равно нужен допуск. Значит, оно было засекречено.

НАВИГ: Тогда, да?

ДИА: Нет, это где-то уже в 40 лет после гибели. Меня как раз... ребята как раз с этим делом ознакоми-лись. Вот...( показывает документы?) ... Ну не знаю, я так храню, а для кого храню?... Последователей-то нет всё равно. Что я могу сказать?... А потом, жена Шеремета, А. Матвеева, она написала книжку, я считаю, довольно добрую, она ничего не вызвала. Она эти вещи штук 20 (прим. ред: протоколов де-ла)там привела и все версии и ни на какой не настаивает. Потому что в то время, отец –то уже умер по-моему, а может нет ещё, книжка была написана,  «Поход ... какой-то категории»...

НАВИГ: Яровой.

ДИА: Да, Яровой.

НАВИГ: «Высшей категории трудности».

ДИА: Да. Мама там плевалась и всё прочее... Как-то оно не так. Ну там всё хорошо, все ребята вроде  живы там и всё прочее... Эту книжку она не восприняла.

НАВИГ: Дело в том, что у него было несколько вариантов. Первый вариант  ему  вроде не разрешили печатать ...

ДИА: Я маме-то и доказывал, что он напечатал то, что ему заказали и что дали. По заказу, он же журналист, что заказывают, то и пишется и что мол на него сердиться.

НАВИГ: Гущин ещё написал книжку «Цена гостайны – девять жизней». Не читали?

ДИА: Нет Первый раз слышу.

НАВИГ: Нет? Здесь, у вас. Он журналист Областной газеты.

ДИА: А, ну на него может быть ссылаются, как на автора, он известен. Книжку я не читал, а фамилию я слышал.

НАВИГ: У Юрия Константиновича Кунцевича она есть. Она и в интернете есть. Вы  в интернет-то не выходите?

ДИА: Нет, у меня компьютер есть, но...

НАВИГ: А вот после того как закончилась следствие? Вещи вам отдали, или нет? Хоть что-нибудь?

ДИА: Я помню, что рюкзак Люсин был... А с ним она ходила или нет я не могу утверждать. Нам отдали блокнотики...

НАВИГ: Записные книжки?

ДИА: Да.

НАВИГ: А где они? У вас они?

ДИА: А сейчас уже не помню. Я знаю, что я целую коробку туристских фотографий Люсиных отдал или Кунцевичу или Коськину. Они вдвоём были, я не знаю, кто из них взял.

НАВИГ: Ну это не из этого похода. А вот из этого конкретно похода?

ДИА: А там и из этого  похода были снимки.

НАВИГ: А как они к Вам попали? Из этого похода. То есть с плёнок, которые они делали?

ДИА: Не знаю. Да с этих плёнок.

НАВИГ: А из того похода тоже вам отдали?

ДИА: Вот по-моему что-то... Надо читать. Вот, вот это наверное последний поход.28 февраля..

(прим. ред: файлы фотографии с этой записной книжки
http://infodjatlov.narod.ru/DLA_Dnevn1.rar
http://infodjatlov.narod.ru/DLA_Dnevn2.rar  )

ДИА: А, ну значит, это и есть. Вот как-то эта книжка попала нам.

(прим. ред: пропуск видео)

ДИА:  А это памяти девяти погибшим студентам, кто-то написал... (прим. ред: стих-песня)

НАВИГ: Ну вас кто-нибудь навещал, да? Книжки отдали, а что ещё?

ДИА: Чего ещё такого?... Я не помню, это шло через отца.

НАВИГ: Они обязаны были что-то отдать. Вещи какие-то... Из вещей не было ничего?

ДИА: Нет...

НАВИГ: Одежда? Нет, я то имею в виду, в чём они были обнаружены. Нет описи точной. Почему-то следствие не сделало опись.

ДИА: Нет, из того, в чём они там ходили, мы по-моему ничего не получали.

НАВИГ: Вот я про это и говорю. Потому что мы думаем, что было скрыто специально, что нельзя было разгадать, в чём была причина. Почему они так себя вели. Странно.

ДИА: По одной из версий было, что по склону катился корпус какой-то ступени. Ну и по палатке проехалось и задело тех, кто в самом конце палатки был. Там у Коли как раз фотоаппарат
как бы врезался в него, как будто он на фотоаппарате лежал... Люсе досталось... С другой стороны – ей вроде досталось, а...

НАВИГ: Нет, я думаю эта версия не проходит, потому что от палатки шли все следы. Иначе их бы тащили.

ДИА: А в другой версии читал опять, что оказывается это Люся вышла из палатки и увидела чего-то там наблюдается... Кто это всё видел, я понятия не имею.

НАВИГ: Да это никто не видел, конечно.

ДИА: Да, но и такую версию я читал.

НАВИГ: ... Но кто сделал настил – не понятно. Потому что на снимке видно, что стволы  были такого диаметра, срубленного наискосок.  Ножом, который был у них, это сделать нельзя было.
То есть, либо он был сделан раньше, этот настил, манси например, либо там кто-то скрывался до них, а они просто им воспользовались. Но почему-то они были не на настиле, а в 5 метрах от него? Тоже не понятно. Никто не может связать воедино все обстоятельства.
Мы посылали запрос Патрушеву, директору ФСБ, о том, есть ли материалы дела в архиве по Дятловцам, связанные с секретными материалами. Но пришёл ответ, что ничего нет. Но дело в том, что это может быть Дело под совершенно другим названием.
О ракете например, о техногенной катастрофе, а дятловцы  просто могли косвенно очутиться там.

ДИА: Зачем им раскрывать это всё? Так они хорошо жили, никто не знает до сих пор самой истины. Им может нравится даже, что имеется 50 версий – что хотите, то и выдумывайте сами. А самим зачем им раскрывать? Это же всё связано наверное с чем-то, что сейчас ещё существует. И я поэтому мало верю в это. Я ребятам подписываю бумаги и всё прочее, мне-то не жалко, но я думаю, что ничего из этого не выйдет.

НАВИГ: Мы хотим юридическим путём всё это решить, заставить работать государство.

ДИА: А где у нас юридическая служба-то?

НАВИГ: Где бы не была, законы существуют. Значит, таким методом мы можем всё привести в дви-жение.

ДИА: Как они жили по понятиям, так они и живут. Для них никогда законы не существовали. Я как раз в это мало верю. Даже возьмите гражданские... Суды что ли до сих пор действуют? Как
посмот-ришь «Человек и Закон», извините, стреляться хочется. Ничего же не работает буквально. Ну это ладно, всё мелочи. А вот там -то государственные интересы задействованы. Ясно, что они ничего раскры-вать не будут. Там своё государство.

НАВИГ: Времени то прошло достаточно, что секретить -то?  Есть ещё просто-напросто материальная компенсация родственникам. Если виновато государство, то оно должно принести извинения в итоге. Всё равно же раскроется когда-то.

ДИА: Миллионы репрессированных... Много принесли извинения? Так вот всё и идёт с этим делом.

НАВИГ: Но что-то открывается. Сейчас  открываются секретные документы по репрессированным.

ДИА: Ну я не говорю, что не боритесь, я просто говорю что

НАВИГ: Мы хотим просто узнать, добиться всё-таки правды.

ДИА: Добивайтесь...

НАВИГ: Иванов написал в рукописи, что он знал причину, но скрыл ее в Постановлении. Вот это уже является основанием для отмены  Постановления, которое они вынесли.  А если отменим
Постановле-ние, то они должны возбудить новое уголовное дело  Я вот сейчас думаю, что...

ДИА: Ну так я вопрос-то поднимал, чтобы возбудить дело... Мне там ответили, что...

НАВИГ: Это уже когда ответ который  Вам присылали по  ознакомлению?

ДИА: Я сейчас не помню. Года два или три назад. Они вроде того, что... если б  срок (прим. ред: давно-сти) был бы поменьше.

НАВИГ:  Срок давности?

ДИА: Да и стоит ли ворошить, написали.

НАВИГ: Надо, надо!

ДИА: Но время-то сколько прошло.

НАВИГ: Про царя же вон до сих пор же ворошат.

ДИА: И ничего не делается.

НАВИГ:  Нашли ещё двое останков и возбудили уголовное дело.

ДИА: А кому предъявят уголовное дело?

НАВИГ: Да нам то никому не надо предъявлять. Нам хоть бы открыли правду.

ДИА: Там то более менее открыли правду...

НАВИГ: Случай с Дятловцами не менее важен, чем гибель царской семьи, потому что относится к рангу национальных трагедий. От народа была скрыта правда.

ДИА: Я живу в уверенности в том, что все, что произошло, это всё-таки несчастный случай.

НАВИГ: Не умышленное, но убийство.

ДИА: Ну да. Не умышленное. То есть расследуйте не расследуйте – ребят не вернёшь.

НАВИГ: То есть, сейчас мы начинаем работу в юридическом  плане. А когда уже будет зацепка, то будем нанимать какого-нибудь московского адвоката, ведущего.

ДИА: Хорошо, добьёмся мы нового расследования. А в расследовании всё равно участвуют ФСБ-шники.

НАВИГ: А нам нужно добиться того, чтобы было предоставлено секретное дело КГБ,  где изложены причины.

ДИА: На это они вам спокойно: у нас никакого дела нет, и всё. И ничего вы не докажете.

НАВИГ: Пусть дадут официальный документ.

ДИА: Вы меня поймите, я не то что против, просто я привык работать от противного. Вот так вот зая-вят. Я просто ставлю себя на их место.

НАВИГ: Потребуем документ за подписью  директор ФСБ. Какой ему смысл врать?

ДИА: А какой ему смысл говорить правду?

НАВИГ: Он обязан вообще-то сказать правду. По закону. А если скажет неправду, его выгонит Пре-зидент...

ДИА: (прим. ред: смеется)

НАВИГ: Хорошо, есть пакет, помеченный грифом «совершенно секретно». Он сейчас хранится в про-куратуре Свердловской области. Вот я как раз когда писал жалобу от Вашего имени

ДИА: Говорят от него ничего не осталось...

НАВИГ: Это от Дела. А Совершенно секретный пакет хранится никто не знает, где. Вот как раз Вы и должны будете с ним ознакомиться. Если дадут разрешение. А что там находится, никто
не знает до сих пор.

ДИА: Я думаю, что если придёт даже и разрешение, чтобы меня допустить, мне снова подсунут ту же самую папочку с этими делами.

НАВИГ: Есть папка с Делом, потом альбом с фотографиями и пакет с грифом «Совершенно секретно». А я вот думаю, что когда Вам будут давать разрешение, т.е. любой гражданин может заявить о преступлении в правоохранительные органы. Я думаю что от ЦЕНТРа мы и пошлем на основании ста-тьи Иванова  подготовим заявление о совершении преступления. Раз  было сфальсифицировано Постановление, то  это не природные силы. А не природные – значит любые силы искусственного харак-тера. Ну и приложение ещё – статью Иванова отправить. Потому что относительно вас дело будет дол-гим. Пока ответит генеральная прокуратура

ДИА: Не ответили ещё...

НАВИГ: Они обязаны ответить. Прокуратура обязана следить за исполнением закона.

ДИА: Отрицательный ответ это тоже ответ.

НАВИГ: Да...

НАВИГ: Я ещё хотел, чтобы Вы дали санкции на занятие этим делом Центру Гражданского расследо-вания, который есть у нас.

Конец записи беседы.

Мы поблагодарили Игоря Александровича за согласие и проведенную беседу.

Племянница Саши, дочь сестры Риммы -Елена Колеватова.

http://samlib.ru/p/piskarewa_m_l/elenakolevatova.shtml

К сожалению, Елена не смогла сделать фото ножа, объяснила это поломкой фотоаппарата, но обещала сделать фото и прислать позже. Пока она обвела контуры этого ножа на странице своего письма, чтобы показать наглядно его размеры. Сначала я приняла этот рисунок за каракули, которые любят оставлять дети на бумагах взрослых. А прочитав письмо, поняла, что означают эти линии. Да, это тот самый нож, который был с Сашей в последнем походе на Отортен, и ножны к нему, те самые, колеватовские, их лично видела Римма Колеватова и признала - подтвердила Елена.

Нож размером от кончика острия до кончика ручки примерно размером 23, 5 см. Длина самого лезвия примерно 12, 2 см.

Как сказала Елена, это обычный кухонный нож, в семье он давно, его брали в походы Саша и сама Римма Сергеевна. Она считала его семейной реликвией, дорожила им как памятью о Саше. Поэтому очень просила следователя Иванова отдать этот нож родственникам. Л.Н. Иванов, по одному ему известным причинам, не хотел отдавать ни нож, ни ножны к нему. Потом сказал, что возвратить может только что-то одно: или нож, или ножны. Римма Сергеевна выбрала нож. Ножны остались у следователя.

Фотоаппарата у Саши в том походе не было, - сказала Елена.

Записную книжку Саши из последнего похода им не вернули, про нее вообще родным ничего не говорили.

2008. Навиг.

Текст беседы "ЦЕНТРа гражданского расследования трагедии Дятловцев" (НАВИГ),  с сестрой Колмогоровой Зины Тамарой Алексеевной Запрудиной  по делу Дятловцев  21 дек. 2008 г по телефону.
Перевод в текст от Verden.

Навиг: Здравствуйте! Это Тамара Алексеевна?

Т.А: Да.

Навиг: Мне Ваш телефон дала Дятлова Т. А. Я был у неё летом. Вы сестра Зины Колмо-горовой?

Т.А: Да.

Навиг: Мы занимаемся гражданским расследованием гибели туристов- Дятловцев. Мы знакомы с Ю. Кунцевичем... Я хотел просто с Вами поговорить. Вы какие-нибудь запросы подавали
официальные? Что у Вас осталось? Что отдало вам следствие?

Т.А: Сказали, что замёрзли.

Навиг: А вещи какие-нибудь отдавали?

Т.А: Вещи?

Навиг: Вещи, либо бумаги...

Т.А: Вещей не отдавали никаких.

Навиг: Не отдавали?

Т.А: Нет.

Навиг: А вызывали Вас на следствие тогда? Или мать или отца?

Т.А: Не не вызывали.

Навиг: Никого не вызывали?

Т.А: Нет.

Навиг: Никакую информацию не давали, да? Дело в том , что сейчас я занимаюсь с Дубининым И.А. и хочу, чтобы его допустили к знакомству с материалами Дела. А они заявили, что все туристы погибшие не были признаны потерпевшими.

Т.А: Правильно. В похоронке написано, что в результате переохлаждения умерли.

Навиг: Это понятно, но было уголовное Дело и  они должны были признать потерпевшими их, а сейчас никто не имеет доступ к этому уголовному Делу. Мы то считаем, что там была авария какого-то военного объекта.

Т.А: Мы тоже к такому же выводу пришли...

Навиг: Так вот сейчас мы хотим либо новое уголовное дело завести, либо возобновить старое... То есть, и вас с делом не знакомили, ничего?

Т.А: Нет. У меня родители давно умерли.

Навиг: А Вы не подавали никаких бумаг на пересмотр дела?

Т.А: Нет.

Навиг: А почему?

Т.А: Не знаю...

Навиг: Поверили? Или просто вас не допускали?

Т.А: Нет конечно, не поверили. У меня родная сестра... правда, она сейчас тоже померла, она была партийная, сходила туда, в Свердловске... Кто там раньше-то был?

Навиг: А, Кириленко?

Т.А: Кириленко. Она сходила к нему и ей сказали вроде того, что «Вы коммунист? Что Вы тут ходите? Если родителям нужна пенсия, обращайтесь к военным». Вот и всё.

Навиг: К военным? В смысле, пенсия по поводу смерти дочери?

Т.А: Да.

Навиг: Ну эта пенсия вообще-то говоря была не положена. На каком основании? Она же была студенткой.

Т.А: Не положена или положена – я не знаю, как в таких случаях. По крайней мере, я хочу сказать...

Навиг: Это вам Кириленко сказал? Сам?

Т.А: Да-да.

Навиг: Это с чьих слов у Вас информация?

Т. А. Это информация со слов моей родной сестры. Но она теперь умерла, так что это уже не поднимешь.

Навиг: Ну, Вы же слышали, как она это говорила.

Т.А: Да, я слышала..

Навиг: «Обращайтесь к военным», да? А куда – не ясно. То есть, к кому конкретно..?

Т.А: Да. Ну, она была коммунистка. Она сказала : «Да, мне всё понятно». Как раньше то было? Так ведь. А родители... чего могли родители?

Навиг: Но конкретную причину они ведь не назвали?

Т.А: По свидетельству смерти. Так ведь написано: «Смерть от переохлаждения». А конкретно, что там ракета какая – это ведь только из газет, и всё.

Навиг: Ну, в общем, как все. Так и у вас. А Вы связь с кем-то поддерживаете сейчас, кроме Татьяны Алексеевны?

Т.А: Да нет. Мы и с Татьяной Алексеевной встретились на кладбище случайно... Сейчас вот уже 50 лет будет...

Навиг: Будет собрание в Екатеринбурге. Где-то 2 февраля они планируют.

Т.А: А когда, Вы не знаете?

Навиг: Ещё точно не определено, но я Вам позвоню и сообщу всё.

Т.А: Да, конечно.

Навиг: А Слободина или  Кривонищенко у Вас нет координат никаких?

Т.А: Когда Слободина была жива, тётя моя, она с ней общалась. Она и сюда приезжала. А теперь она тоже померла. А Кривонищенко нет координат.

Навиг: А записные книжки, фотографии у Вас не остались? Из похода?

Т. А. Есть у меня записная книжка.

Навиг: Из похода?

Т.А: Да.

Навиг: А фотографии какие-то с их плёнок? У них же там было очень много фотоаппаратов, делали снимки, а плёнки куда-то исчезли.

Т.А: Ну вот из последнего похода нету у меня. Только записная книжка, но там ничего такого нет...

Навиг: Понятно. Но вы приедете на 50 лет в Екатеринбург?

Т.А:  Постараемся приехать.

Навиг: Я вам потом сообщу точную дата когда будет форум 50 Лет трагедии в Екатеринбурге. Спасибо за беседу Тамара Алексеевна. До свидания.